Эскадра его высочества - Страница 157

К оглавлению

157

— Да, лично я надеялась. Но мои советники так не считали.

— Любопытно. Тогда почему же ваши советники не посоветовали хотя бы попридержать козырь?

— Для того, чтобы как можно быстрее расчистить путь к откровенности.

— Поздравляю. Похоже, это удалось. Но что дальше? О чем разговаривать? Противоречия очень глубоки.

— О них и разговаривать. Но прежде требуется узнать, правильно ли мы вас понимаем. Поможете?

— Нет проблем. Вот это — с превеликим удовольствием. Итак?

— Мы полагаем, что судьба страны, которой служили несколько поколений ваших предков и независимость которой вы сами столь храбро защищали, вам небезразлична.

— Что ж, в этом трудно ошибиться.

— Мы полагаем также, что необходимость проливать кровь сограждан для доказательства собственной правоты восторга у вас не вызывает.

— Нет, не вызывает. Я не фанатик.

— Но, возможно, вы максималист?

— Нет, не думаю. По крайней мере, принцип компромисса не отвергаю. Все дело — в деталях.

— В которых, как известно…

— Да. Вот именно.

— Вы не считаете, что, в зависимости от того, как разрешится нынешний кризис, Альбанис станет больше походить либо на Поммерн, либо на Покаяну?

— Нет. Это слишком большое упрощение. Почему, где есть два пути не может быть третьего?

— Третий путь может быть. Только бы не вниз…

— Смотря что считать низом.

— Могу я попросить вас о личном одолжении?

— Все, что угодно. Если это касается лично вас.

— Это касается лично моего понимания низа. Будьте добры, просмотрите несколько папок из этой большой кучи. Хотя бы бегло. Только посмотрите, хорошо?

Граф удивленно поднял бровь.

— Ну, что ж. В такой просьбе грех отказать.

Бельтрамоно взял верхнюю папку.

— «УНЗИБОЛАН ДЕ ФРИДО-БРАНШ», — прочел он. — Что это?

Камея пододвинула к нему свечу.

— В папках — судебные дела узников Бубусиды. Мы привезли их с острова Большой Аборавар. С теми, кто выжил, вы можете побеседовать лично. Их имена на обложках не обведены траурной каймой.

— Вы их захватили?

— Ни в коем случае! Мы их спасли. И сейчас лечим. С помощью альбанских врачей, кстати.

— Позвольте, ваше высочество! Все это в высшей степени гуманно, но напоминает… пропаганду.

— Смотря что считать пропагандой. Граф, неужели вы испугаетесь фактов? У вас в руках — подлинники. Я предлагаю всего лишь составить собственное мнение.

— Я боюсь не фактов, — вдруг признался Бельтрамоно.

— Тогда чего же?

— Как раз того, что вы предлагаете, ваше высочество.

— Не понимаю.

— Я боюсь собственного мнения.

— О! Это означает, что у всех нас появилась надежда, — с облегчением сказала Камея. — Хотите еще чаю?

* * *

— Герр шаутбенахт! Слева по носу судно, — крикнул марсовый сигнальщик. — Выходит из-под моста!

— Вижу.

Из-за высоченной опоры Белой Руки Карлеиза показался бушприт. Затем — бак с зачехленной пушкой.

— Муромский скампавей!

— Вижу.

— Это «Ежовень»!

— Понял. Да не кричи ты так… право слово. Что за привычка?!

Слаженно работая веслами, скампавей описал циркуляцию и затабанил под бортом «Поларштерна».

— Эй! — крикнул Стоеросов. — Сходня нужна! С леерами!

Старпом вопросительно глянул на Сванта. Тот пожал плечами.

— Подать малый трап.

По трапу, придерживая рукой бок, начал подниматься мужчина в шляпе и длинном плаще.

— Бог мой! Да это же…

— Вижу, — сказал Свант.

Он сбежал с мостика и помог гостю перешагнуть фальшборт

— Шумиха не нужна, герр гросс-адмирал?

Мак-Магон остановился, переводя дух.

— Ни к чему. Ну, что тут у вас?

— Все спокойно. Бельтрамоно явился, идут переговоры. Вы-то как?

— Да тоже ничего. Видишь вот, передвигаюсь. Королева сейчас где, в адмиральском салоне?

— Да.

— А переговоры идут в твоей каюте?

— Так точно.

— Давно?

Свант вынул карманные часы.

— Двадцать семь минут. Вы можете остановиться в каюте Геффке, герр адмирал.

— Не надо. Четыре стены мне порядком надоели. Прикажи вынести какое-нибудь седалище.

Проследовав мимо истуканами замирающих матросов, Мак-Магон тяжело поднялся на мостик и огляделся.

— М-да, — сказал он. — Западня. И ветра нет. Обидеть вас не пытались?

— Пока нет. Но пушки заряжены.

— Чем?

— Картечью.

— Правильно. Вот что. Распорядись-ка подать на «Ежовень» буксирный конец. У Свиристела сейчас народу много, вытянут вас на веслах в случае чего.

— Подать с бака, — коротко сказал Свант.

Геффке козырнул и убежал. Сразу после этого двое матросов притащили из кают-компании капитанское кресло. Свант не без ревности заметил, что его собственные приказы исполнялись несколько медленнее, чем мимоходом брошенное пожелание Мак-Магона. Матросы просто из кожи лезли. И не просто из почтения к чину. Уже смекнули, что и внукам можно будет рассказывать, что, вот, мол, собственными руками притащил кресло победителю боя в Пихтовой и сражения в Монсазо…

— Спасибо, братцы, — сказал Мак-Магон, усаживаясь.

— Рады стараться, ваше превосходительство!

— И я рад, что вы рады, — усмехнулся адмирал. — Ну, бегите. Юхан, а кто с Бельтрамоно разговаривает? Герцог, граф?

— Нет. Принцесса.

Мак-Магон резко повернулся в кресле и его лицо дернулось от приступа боли.

— Как? Одна?

— Так точно.

Адмирал покачал головой. Потом посмотрел на верхушки освещенных Олной мачт; «Поларштерн» уже выходил из тени.

— Как ты думаешь, Юхан, за нами наблюдают?

157